Чудовища и монстры, как кажется, в большом количестве обитают только в пространстве древнегреческих мифов, и если речь заходит о христианстве, то монстрами в нем могут считаться разве что Дьявол и его приспешники. Но что если мы внимательнее взглянем на традиционную христианскую иконографию и увидим, что у Моисея на лбу растут рога, а Богородица имеет три руки? Как объяснить, что у православного святого — голова пса?
Католический и православный бестиарий непросто открывает свои тайны. Мы можем проследить множество необычных для современного восприятия иконографических сюжетов, таких, как черная Мадонна или лысый Иисус, но не все такие случаи представляю собой действительно интересную связь с более архаическими пластами мышления, воплощенными кистями иконописцев.
Рогатый Моисей
Пророк, получивший скрижали завета с заповедями на горе Синай не всегда изображается в христианской традиции как простой седобородый старец. Иногда у этого старца на голове появляются аккуратные рожки. Таким, к примеру, Моисея видел Микеланджело Буанаротти. Но почему же рога, дьявольский атрибут, появились на голове великого христианского пророка?
Дело в том, что при переводе Библии на латынь с древнегреческого, в так называемой Вульгате IV века н.э., появилась новая подробность жизни Моисея: после схождения со скрижалями с горы Синай «лицо его стало рогато оттого, что Бог говорил с ним». В дальнейшем Вульгата распространилась по всей Европе, что и послужило источником распространенной иконографической ошибки. А сама ошибка возникла следующим образом: в оригинале Библии написание слова «рог» было очень похоже на слово «луч», что ввело в заблуждение переводчика. На самом деле фраза должна была звучать так: «Моисей не знал, что лицо его стало сиять лучами оттого, что Бог говорил с ним». В результате маленькой ошибки перевода мы имеем богатую и до сих пор распространенную традицию изображения Моисея с рогами или хотя бы рогообразными лучами, бьющими из его головы (как, например, на скульптуре на храме Христа Спасителя в Москве).
Трехрукая Богородица
Трехрукую Богородицу до сих пор можно увидеть на православных иконах. К примеру, в Москве есть даже храм-часовня иконы Божией Матери «Троеручица». Согласно преданию, за иконопочитательство преподобному Иоанну Дамаскину отрубили кисть руки. После этого он долго молился перед иконой Богоматери, а на утро проснулся с приросшей обратно кистью. В честь своего исцеления он прикрепил к окладу иконы серебряную руку как символ своего спасения. Копиисты, однако, восприняли руку на окладе буквально, и вписали ее в сюжет иконы, чему и обязан существующий поныне культ Богородицы Троеручицы.
В Россию копия иконы попала благодаря сербскому монаху. Во избежание кривотолков, дальнейшие копии приказали снимать только посеребрив третью руку Богородицы, «несоблажняя народ». Однако в XVII веке афонский митрополит делится с русскими иконописцами новой легендой: оказывается, при работе над иконой, третья рука появилась на изображении божественным образом, а глас божий не позволил ее убирать. Таким образом было получено разрешение на написание трех рук одинакового цвета.
В народе возникли другие интерпретации появления третьей руки. Распространенной вариацией был рассказ о том, как Мария, спасаясь от разбойников, переплыла реку вместе с младенцем. Бог послал ей вспоможение, и она поплыла, держа одной рукой Иисуса, и гребя остальными двумя. В угоду этому верованию исказилось название церковного праздника –Преполовения — которое стали именовать «Преплавиньем», то есть днем, когда Богородица переплыла реку с младенцем.
Странно было бы полагать, что подобный образ мог прижиться, не имея обширной традиции изображения умножения конечностей в предшествующих культурных слоях. Чудодейственность была неотъемлемой функцией умножения конечностей, и в связи с этим можно вспомнить коня скандинавского бога Одина, Слейпнира, обладающего восемью ногами. Божественность коня подчеркивалась удвоением количества его ног: с помощью такого умножения он ускорялся настолько, что мог перемещаться между мирами. Видимо, модель восприятия трехрукой Богородицы строилась по похожей схеме: Мария находилась на границе между божественным и земным миром, следовательно, нет ничего странного в том, что она могла выглядеть не вполне как обычный человек, если это потребуется.
Псоглавый святой Христофор
Еще один представитель христианского бестиария — святой Христофор, покровитель путников, изображения которого до сих пор носят с собой многие европейские автомобилисты. Его имя дословно означает «несущий Христа» и отсылает к легенде о том, как он перенес младенца Иисуса через ручей. Великан Христофор доходит до середины ручья и чувствует, что не может идти дальше под тяжестью младенца. Спрашивая у того, отчего он такой тяжелый, Христофор получает ответ: «ибо я несу все тяготы мира».
Леганда эта никак не объясняет, почему на иконах Христофор часто изображается с песьей головой. Одна из версий повествует о том, что Христофор был хананеянином, и вследствие схожести этого именования со словом собака (лат. — canis), превратился впоследствии в псоглавца, представителя мифического народа киноцефалов. Возможно, что синонимы, которыми описывали святого великана, «звероподобный», «верный как собака», со временем стали восприниматься буквально.
Ни одна из перечисленных версий не объясняет того, как святой с головой собаки смог просуществовать в христианской иконографии до сих пор (иконы в России можно встретить в действующих старообрядческих храмах). Наиболее часто киноцефалы изображались и упоминались коптами — египтянами, исповедующими христианство. Египетский след в этом сюжете заставляет вспомнить о египетском боге Анубисе, тоже псоглавым — возможно, в нем кроется причина возникновения образа Христофора. Легенды об этих двух мифологических персонажах очень похожи — и тот и другой сошел с пути зла и превратился в поборника справедливости. Возможно, что коптские христиане заимствовали древний киноцефальный образ, приспособив его к новым условиям. В таком случае древнеегипетское божество продолжает жить в христианском образе святого Христофора.
Итак,
Трехрукая Богородица — ошибка иконописца, а рогатый Моисей — ошибка переводчика Библии. Но что если поставить вопрос ребром: как такие ошибки, очевидно обнаруживающие себя на фоне суровой и неизменной традиции, вообще могли появиться? Очевидно, что для появления настолько выбивающихся из конвенционального религиозного контекста образов в сознании должны были наличествовать определенные механизмы ассоциаций. При внимательном изучении религиозных текстов и анализе их происхождения, мы выяснили общность христианских и языческих образов, прямое наследование христианами традиций своих предшественников, а иногда — как это было, например, в Ирландии или на Руси — одновременное существование двух религий. Рога появляются не только у Моисея, но и у многих богов древности — от Изиды до Пана, умножение конечностей символизирует связь с потусторонним миром, а псоглавый святой Христофор становится наследником бога древнего Египта — Анубиса. Случайная, казалось бы, ошибка, выдает глубокие бессознательные ассоциации, выкованные в горниле более архаичного, языческого мышления.
